Дождь… Опять этот проклятый дождь! Как же она его ненавидела. Дождь напоминал ей о нем…И почему все так получилось? Она так часто произносила эту фразу, шепотом разрезая одинокую тишину Хогвартса. Эти бесконечные коридоры, которые она знача наизусть . Каждый поворот, каждую ловушку, даже каждую картину на стене. А она всего лишь  хотела отомстить, а сделала хуже только себе. Да, она влюбилась в свою жертву. Она не хотела. Так получилось. Она каждую ночь бежала по коридорам замка, в надежде убежать от чувства, которое постоянно напоминало, о себе, взглянув в ЕГО глаза. Она старалась. Она старалась забыть, убить, противостоять этому чувству, но не получилось. Оно оказалось сильнее. И чем ближе подходил конец ее плана, тем сильнее предательски сжималось сердце. Она сходила с ума, не зная, что ей делать, как быть. Это было не возможно.

И вот сейчас Гермиона Грейнджер сидела на подоконнике, прижавшись щекой к стеклу, и соленые капли слез сливались с дождем за окном. Она плакала. Она оказалась слабее. И вот сейчас она ненавидела себя за то, что эти теплые дорожки вновь текут по ее щекам. Снова напоминают о прошлом, что, казалось, осталось далеко позади. Но это было не так. Все воспоминания, все чувства, эмоции, переживания, ощущения, все было как тогда. Ничего она не смогла забыть. Не было сил. Врать чужим? Да, она врала, скрывала чувства. Но если бы она все сказала, так как есть, ее бы не поняли, посмеялись и оставили с чувством одиночества, ненависти к себе и, так странно, неизбежности. Она все понимает и не собирается подставлять под удар раны, которые не затянутся никогда… никогда…

А все началось так глупо. С простой, как оказалось, никому не нужной мести. Она сама сделала себе хуже. Сама…

…Очередной прекрасный день в Хогвартсе. Все экзамены были позади, и ученики наслаждались свободой и только что начавшимся летом, которое обещало пройти отлично. Места около озера были заняты до конца учебы и многим ничего не оставалось, как пойти куда подальше со своими претензиями, ведь места были «забронированы» слизеринцами, а те были не из простых, впрочем, как обычно.
Гермиона шла на озеро в надежде, что там будет хоть кто-то из своих. Она шла одна, но так было даже лучше. Или нет?... Не найдя никого из Гриффиндора, девушка решила навестить заброшенный берег, который она нашла недавно. Там было тихо и никого не было. За это она его и полюбила. А не приходили суда, потому что здесь было холодно, в отличии от главного пляжа, а на берегу была глина, но это не остановило девушку и она подошла к сомой воде. Сняв балетки, Гренджер вошла в воду по щиколотку и стала смотреть вдаль. Она любила воду. Такая спокойная и тихая. Такая необходимая для жизнь и просто загадочна. Она не заходила в воду дальше, а так и стояла по щиколотку в озере. Она не умела плавать и немного побаивалась этого озера из-за обитающих в нем существ…
- Что, Грейнджер, поплавать пришла? Ха, даже не пытайся. Все равно пойдешь ко дну, как мешок с дерьмом. А почему «как»? – прорезал идеальную спокойную тишину холодный, как лед, голос. Это был не кто иной, как Драко Малфой собственно персоной. После послышался гогот его подпевал – Креба и Гойла. Девушка, не ожидавшая такого наглого вторжения в ее одиночество, взрогнула и резко повернула голову, что чуть не «открутила» ее. Шея заныла и девушка, протянув руку, потерла ее.
- Малфой? Иди, куда шел и не доставай меня! Сложно хоть раз в жизни избавить меня от такого «приятного» общения? – Произнесла в ответ Грейнджер, сделав акцент на слове «приятного». Гренджер снова повернула голову на озеро для созерцания воды, которая пошла мелкой рябью от легкого ветра. Гермиона попыталась отвлечься от того, что у нее за спиной стоит ее злейший враг и может сделать все что угодно. Вдруг сзади зашлепала вода и Грейндер была поднята вверх Кребом и, о, как странно, Малфоем.
- Что ж ты на берегу-то топчешься? Давай мы тебе поможем. – зло прошипел прямо на ухо блондин и понес ее вглубь озера. Гриффиндорка сопротивлялась, как могла, но парни были сильнее и с этим не поспоришь. Зайдя довольно глубоко, парни отшвырнули Грейнджер в воду, а сами с противным гоготом направились на сушу. Гермиона оказалась в воде. Хотелось кричать, но в рот начала попадать вода и ничего не получалось. Было глубоко и до дна она не доставала. Ее охватила паника и страх, что она не выберется. Борясь за жизнь, она хваталась за воздух в надежде, что сможет зацепиться за что-то. Но руки не находили спасательные нити. Сил не хватало, а в рот и нос вливалась вода. Откуда-то из далека слышался смех переходящий в крик. Кто-то кричал, но кто именно Гермиону не волновало. Из последних сил девушка показала лицо из воды с хриплым криком смутно напоминающий «Помогите…». А дальше ощущение теплих, сильных рук и темнота… Очнулась она от того, что кто-то делал ей искусственное дыхание рот в рот и закашляла. Дышала она неровно и судорожно хватала кислород. Посмотрев на своего спасителя, Гермиона не нашла слов благодарности. Их просто не было. Это был Малфой. Тот сидел рядом абсолютно спокойный и криво ухмылялся. Грейнждер залепила ему пощечину и уже занесла руку для второй, но Малфой на рефлексе поймал ее в дюйме от своего лица.
- Не смей, слышишь? – яростно прошипел «спаситель» и откинул ее руку в сторону. Потом просто встал и в гордом молчании оставил гриффиндорку одну. А та ошарашено смотрела парню в след, не понимая, зачем он спас ее. Гермиона в каком-то трансе собрала свои вещи и побрела в сторону замка. Она все гадала, зачем ему это, но верных ответов не было. Может просто побоялся, что его обвинят в убийстве грязнокровки, а может просто решил, что раз уж спас, то она теперь ему по гроб жизни обязана будет.

Ноги сами понесли куда-то по излюбленным местам, а мозг был сосредоточен только на теме: «Почему Малфой спас ее…». Да, она переживала по этому поводу. Ведь он – Малфой, а Малфой вряд ли будут спасать никчемные жизни грязнокровок. Но ведь он спас, а значит был повод для этого…Но какой оставалось загадкой…Грейнджер не хотела быть ему обязанной…Не зная, как она оказалась в гостиной Граффиндора, Гермиона поднялась в комнату девочек. Там, на удивление, было пусто, и девушка направилась к зеркалу. Оно, к счастью, было напольным и можно было разглядеть себя в полный рост. Несколько минут созерцая маленькое, худенькое без намека на женственность и элегантность, Грейнджер обдумывала план мести. Одна идея билась в ее голове, но она была на столько бредовая, что сложно было поверить в то, что ЭТО придумала гриффиндорская заучка-зубрила. А идея заключалась в следующем: влюбить в себя Малфоя. Очень банально и абсолютно невозможно. Но больше ничего не шло в ее, и так, загруженный мозг. И поэтому пришлось остановиться на этом.

Шли недели, все было просто замечательно. План удавался, а редкие взгляды между Малфоем и Грейнджер участились. Был завтрак и Гермиона, как всегда, направилась в большой зал, где уже были Рон и Гарри. Они не знали о затее с планом и не понимали в последнее время. Да, им было трудно не заметить то, что Гермиона перестала одеваться в мешковатую одежду, перестала носить юбки, которые открывали только ступни. Это была новая Гермиона. Но была ли она настоящей. Может и была, но эта затея ей нравилась все больше и больше. Она перестала адекватно смотреть на ситуацию, забыв, что старается она для врага. Это стало вроде игры, а, как она считала, правит ею. Она думала, что по ее правилам ведется эта схватка, но оказалась далеко не так. Очень далеко. Но она продолжала игру. Так было нужно. Но для кого? Каму нужна была эта глупая месть? Может кому-то, но только не ей. Она не понимала, к чему приведет эта схватка. Она не думала, что полюбит жертву… Не знала. Она просто слепо подчинялась своим чувствам. Она просто хотела отомстить.

А потом был еще один момент. Прошел еще месяц… Гермиона не оставила свою привычку по вечерам сидеть в библиотеке. Там-то все и началось…
Она сидела за столом, низко склонившись над толстенной книгой и сдвинув брови. Она не шевелилась. Только зрачки бегали по строчкам фолианта. Она бы вообще не заметила, что тут кто-то есть, если бы кто-то не заговорил:
- Привет, Грейнджер, - этот ледяной голос было трудно не узнать. Он как будто заполни весь воздух все, что находилось рядом него. Было трудно не узнать этот лед в голосе и чувство, которое ей правит, когда его слышит. Странно, но это было другое чувство. Не ненависть, не страх,… а покорность и… любовь? Гренджер натянула на лицо ухмылку и повернулась к Малфою – он стоял за ней. Его лицо ничто не выражало, как и всегда, но только глаза его выдавали. Она светились интересом и еще чем-то странным, что раньше гриффиндорка не видела в его глазах. Она встала, но все равно смотрела вверх.
- Ты что-то хотел, Малфой? – сладким голосом проговорила Гермиона. Она так общалась с ним всегда. Где бы они не были.
- Ты знаешь, о чем, Грейнджер. О тебе, - из глаз сочился интерес, а в голосе все тот же не проницаемый лед.
- Обо мне? Малфой, у тебя нет, случаем, температуры? Может бред, а? – Гермиона легко коснулась его лба, но тот взял ее руку и крепко сжал. Не больно, только чуть-чуть. Грейнждер посмотрела парню в глаза. И увидела то, что не могла определить по началу… нежность? А Малфой не стал думать. Он просто поцеловал ее. Так нежно, как мог. Не настаивая, не завоевывая, как он обычно целовал, а аккуратно, боясь разбить. А Гермиона не сопротивлялась. Нет, не потому что так требовал план, а потому что она сама не хотела его останавливать. Она позволила целовать себя. Глубоко, нежно страстно. Выветривая все мысли, все предрассудки и оставляя место только желанию. Жгучему, убивающему, управляющему телом. Нельзя разбить это мгновение и в то же время это необходимо. Так было нужно. Но не сейчас. Она бы все равно не смогла. Не хватило бы сих остановиться. А поцелуи становились требовательными, но и чуткими в то же время. Не было сил сдержаться. Было наплевать на то, что они враги, на то, что они должны ненавидеть. Но они же никому ничего не должны!
Поцелуй прервался, и губы Драко скользнули на тонкую шею гриффиндорки. Та улыбалась, закрыв глаза и слабо постанывая. Ей нравилось то, что делает Драко. Так чутко и так страстно. А парень переключил свое внимание, к большой радости Гермионы, на синюю жилку. Легкие поцелуи-укусы. С губ сорвался стон оповещающей, что она полностью его. Не отрываясь от своего занятия Драко посадил девушку на стол – так было удобней – и продолжил свою ласку. Губы провели дорожку от ключицы до ложбинки, а пальцы лихорадочно расстегивали пуговицы блузки. Ему надоело с ними возиться, и он дернул за ткань. Пуговицы полетели на пол тихо стукаясь о пол, но этого было не слышно за стуком сердца, которое готово было выпрыгнуть из груди. Слизеринец одной рукой снял бюстгальтер Гермионы и принялся ласкать грудь, играя с, уже твердыми, сосками. И это продлилось не долго. Драко хотел ее. Сильно. Она чувствовала это. И не только потому, что его член упирался ей в живот, а потому что желание исходило из него самого. Уже ели себя сдерживая, парень стащил с нее трусики и принялся расстегивать ремень. Гермиона ему помогала, потому что сама хотела его не меньше. С ремнем и со штанами было покончено. Стянув плавки, Драко направил свой твердый член в нее. Мягко войдя в нее парень чуть не кончил, но сдержался . Нельзя что бы все так закончилось. Гермиона стонала, стонала громко. А парню это нравилось. Он медленно начал двигаться в ней с каждым толчком ускоряя темп. Гриффиндорка выгибалась на встречу и стонала беспрерывно. Это было невообразимо. Но всему когда-нибудь приходит конец. Он кончил вместе с ней и еще долго не выходил из тела девушки. Потом отойдя на пару шагов, Драко стал одеваться и смотрел как одевается она. Гермиона быстро оделась и хотела ужей пойти, как Драко заговорил:
- Нет, нету.
- Чего нету? – девушка не понимала о чем он сейчас.
- У меня нет температуры, - сказал парень, подойдя и взяв ее руки в свои, - Я просто, знаешь… Я всегда тебя любил…

Повисло молчание. Гермиона обдумывала то, что сказал парень, но она сделала то, что должна. Она оттолкнула его и холодно засмеялась. И с этим она ушла. Ушла из библиотеки. Но Драко не знал, чего ей это стоило. Так же он не знал, что она ревела каждый день. И дождь стал напоминать о нем. Такой же холодный, но такой успокаивающий…

…Прошел год, она помнит, как вчера его руки, поцелуи прикосновения. И вот сейчас она сидела на подоконнике и вспоминала. Снова, зачем, для чего? Что бы помнить. Она боялась забыть. Слишком важны были воспоминанья. Она знала, что он не придет, но продолжала ждать. И вот сейчас лил дождь. Она надеялась, что он поможет не забыть. Такой ненавистные и в то же время такой необходимый ей дождь. Она любила его. Она ждала его. Гермиона любила дождь, как любила Драко…